"...Боярский смотрел, как в копию его костюма одевают дублёра-каскадёра. Натягивают парик а-ля Боярский. Снимали эпизод драки с Рошфором. Готовили прыжок с антресоли на уровне пятого этажа. Внизу был стог сена, который прикрывал коробки, на которые обычно каскадеры падают. Так высоко, что оттуда вниз даже смотреть страшно. А Боярский говорит:
— Я сам прыгну.
читать дальшеИ поднялся наверх. Я говорю ему:
— Миша, тебе нельзя. Это же начало картины. Сломаешь себе в лучшем случае ногу или руку, в худшем — шею. И все кончится, и будет другой человек сниматься.
Он:
— Нет, прыгну я. Иначе не могу.
Упёрся, просто невозможно. Думаю: ладно, раз уж так — прыгай. Смотрю наверх, а он стоит на антресоли бледный. Думаю: не прыгнет. А он разбежался и... Я только успел скомандовать: «Камеры. Мотор!» И... Ба-бах! Боярский уже внизу. Провалился в сено. На площадке воцарилась тишина. Все замерли. Наконец показалась его голова.
Спрашиваю:
— Миша, ты как? Ноги? Руки? Целые? Он:
— Все в порядке. А сколько за трюк платят?
У всех — гора с плеч, отвернулись, разговариваем. Вдруг слышу за спиной: БА-БАХ! Поворачиваюсь, а это, оказывается, Боярский прыгнул второй раз. Без камер, без всего, просто так.
— Миша, ты что? С ума сошел? А он мне:
— Первый раз ничего не понял. Я должен был это почувствовать."