thewild-woman.livejournal.com/5379.html?mode=re...

---

научиться принимать текучесть, изменчивость, непостоянство, многоликость мира

maxxxl.livejournal.com/

---

здесь больше: stuffik.livejournal.com/25341.html

---

"Смысл жизни в том, чтобы шаг за шагом вернуться в состояние Любви. Для достижения этой цели человек должен понять, что он несет полную (100%) ответственность за все события в своей жизни. Он должен понять, что своими мыслями он создает свою жизнь, момент за моментом. Проблемы не в людях, местах или ситуациях, а в мыслях об этих людях, местах и ситуациях. Человек должен понять, что не существует такого понятия, как "внешний мир".

Д-р Ихалиака Хью Лин

---

Алтайские Мужчина и женщина



У arhil больше этих чудес.

---

Tajic Bible

нашла у mariashkin.livejournal.com

---

Я стою посреди зала. Рядом стоит женщина и держит меня за руку. Эта женщина - ведьма. Она ведет меня и защищает одновременно.

- Как это - поднимать мертвых? Я покажу тебе!

Ведьма начинает говорить заговор - слова, очень сильные, и эти слова меняют пространство. Вокруг нас появляются люди, много людей, сквозь потолок я вижу, как кто-то летит на метле, вижу открывающиеся гробы.

Она ведет меня сквозь поток людей, и я знаю, что залог моей безопасности - точное чувствование себя.

- Это кто это?..
- Я..

- Это кто это?..
- Я..

- Это кто это?..
- Я..

Она спрашивает. Они отвечают.
Я смотрю, смотрю глазами, телом, сердцем, собой.
Я вижу, что - урок. Для меня. Урок из тех, которые требуют уйму энергии и бывают раз в тысячу лет.

В потоке людей я вижу живых.
Сильный Мужчина с усталыми глазами.

- Это кто это?..
- Ведьма! Зачем?!

В его голосе усталость и грусть. Я не знаю, почему так.
Я вижу, что в мироздании нет плохого и хорошего. Все слито.

---

У Жоржи Амаду есть описание ритуала бразильских негров: народ танцует, и в кого-то из участников вселяется божество. В остальное же время эти люди вполне "в себе" и отлично присутствуют в реальности.

mirta-elena.livejournal.com/369042.html?thread=...

---

В каждой секунде моего бытия есть оргазм.
В каждом миге твоих решений и действий - совершенство и кипучая сила.

---

запись майская.

мироздание подкинуло)) мой пост 2х-летней давности.
актуален как никогда!

В избе неприютно, на улице грязно,
Подохли в пруду караси...
Все бабы взбесились - желают оргазма,
А где его взять на Руси?

апд: как где взять? - испытать, конечно

впитать из воздуха.

---

я - не что-то состоявшееся. я - это такой процесс.

---

Уважая собственные границы
"В этом есть достоинство - стоять перед своими ограничениями."

Б. Ульсамер

"Вам не нужно уже быть совершенными, находясь в самом начале; вы просто вступаете на этот путь, и вы будете проведены по нему. "

Б.Хеллингер

---

коан-балкон

vkontakte.ru/photo7668076_100519945#photo/76680...

---

Существенно осознавать одну простую и казалось бы очевидную вещь: в большинстве своем люди живут в поле напряженности.
Напряженность создана личной историей, воспитанием и попытками соответствовать разным идеалам, вытекающими отсюда чувствами вины за что только не, каждодневными ритуалами зачастую делания не того что хочется/ощущается как уместное, избыточным и не всегда необходимым общением (очереди, толпы, работа, тусовки), давлением времени, неверием в себя, «неуспеванием жить» … список можно продолжить.
Даже если на время заботы или «отдых» дают нам забыться, в подсознании напряжение остается, оно никуда не исчезает.
Не умея расслабляться, мы подобны заводной игрушке: ключ закручен до отказа и натяженная пружина потихоньку разворачивается, рождая вынужденное ею движение. Мало того, мы сами привыкаем искусственно создавать напряжение – лишь бы движение продолжалось. Этакий синдром акулы: нам кажется, что если мы остановимся, то все – смерть. Но мы – не акулы.


В нас есть целый рай. Натуральный, с небом, солнцем, садами, горами. В нас, в каждом, заложена эта дивная возможность – просто быть. Присутствовать. Вдыхать. Выдыхать. Слышать. Возможность остановиться. Замереть. Прожить. По-настоящему.
Но, по сути мы носим (вынашиваем, подпитываем) внутри себя ады. Потому что напряжение противоестественно нашей изначальной природе.
Акуле сложнее постичь свою природу. Ею движет необъяснимая для нее и такая необходимая жажда. Но мы – не акулы.
Да, иногда представляется, что напряжение нужно и нам, чтобы подстегивать нас в нашем развитии. Как тот меч, что висит над кроватью на тонкой ниточке и дает шанс не заснуть в блаженном губительном сне.
Сам по себе меч прекрасен. Но – напряжение? Так ли это необходимо? Не прокляли ли мы сами себя? Не выбираем ли мы таким образом самый длинный и витиеватый путь к постижению? Не бредем ли мы, обвешанные ношами, за которыми не видно ничего? Не отвергаем ли мы таким образом те дары, которыми существование щедро делится с нами?
Напряжение заставляет нас сжиматься. Да, мы отчетливо видим меч, вытянувшись на постели, но видим ли хоть что-то еще, способны ли мы оглянуться? Видим ли возможность просто вскочить с кровати, которая иначе, как ни крути, окажется предсмертным ложем?
Напряжение рождает блоки, зажимы, и энергия не может течь свободно. Энергия истекает из нас и не набирается вновь. Напряжение заставляет отделяться от всего, выстраивать заслонки. Присутствующие в питательной среде энергий – только прими – мы как ни парадоксально в итоге тратим энергию на удержание этих заслонок. Напряжение делает нас зависимыми. И - что оно может дать другим, кроме напряжения?

Да, всевозможных мечей никто не отменял. Но – каждый меч подвешен над СВОЕЙ кроватью. И, конечно, если эта конкретная колыбелька так уютна и так дорога тебе, что ты боишься обнаружить себя свободнее, чем себе кажешься, то тогда да, меч над ней может оказаться тем самым способом не заснуть.
Да, если человек не осознан, то на чаше с ядом желательно написать: «Яд». Иначе он по забывчивости может его проглотить. Но ловушка в том, что вот эта мера – подписать все на свете для неразумных вместо того чтобы направить их к пробуждению, показать им возможность видеть без поводырей – эта мера чересчур свойственна человеческому обществу. Хотя не секрет, что даже заучившие наизусть заповеди сплошь и рядом их нарушают по неосознанности, и пьют яд даже из чашек, на которых полностью расписан и состав, и последствия. Так все больше усугубляется чувство вины, все больше возрастает напряжение… Круги ада плодятся.
Мирозданием же в нас заложен дар пробужденности. В любой момент времени. Только прими.

Нам дано то, что гораздо сложнее реализовать вечно голодной акуле или мухе, наматывающей петли под лампой. Нам дана возможность просто присутствовать. Ощутить легкость бытия. Почувствовать естество. Просто слушать музыку, не делая проблемы из того «где бы ее скачать» или «а что будет дальше». Просто быть музыкой.
Нам дано постичь легкость , непосредственность бытия, которое ни за, ни против нас – оно просто есть. Совершенное.

Напряженность заставляет нас сжиматься. Блаженство, рожденное вспоминанием себя – расширяться. Речь не про нечто инфантильное, обусловленное и однобокое, что под этим порой подразумевают некоторые, а про блаженство полного безграничного присутствия. Блаженство возвращения в свое истинное состояние.
Это на самом деле так просто… Если только прямо сейчас ум не сделает проблемы и сложности из того, как бы так почувствовать эту самую простоту… А то ведь ему все равно из-за чего напрягаться, пусть даже из-за ненапряжения ,)

Это умеют все дети. Когда летит пушинка, ребенок видит ее. Он видит не «пух тополиный», не мусор и не потенциальную аллергию. Ему нет нужды объяснять и присваивать. Он просто и тотально видит ЕЁ. И ОНА совершенна.
Да, в этом конкретном мирке ни кроватей-обстоятельств, ни мечей над ними никто не отменял. Как и напряженные ситуации, и возможную необходимость ходить в офис, и страдания других людей. Каждый из нас пожинает то, что когда-то посеял. Мы не можем изменить семян прошлого, из которых выросло это настоящее, но мы можем прямо сейчас, в настоящем, дать жизнь иным семенам.
И если ты действительно смог увидеть пушинку вместо очередной своей проблемы, если твои проблемы растворились и перестали быть ширмой, отгораживающей, ограничивающей тебя, то тогда ты по-настоящему можешь увидеть и страдания других, и ситуации. Больше того – ты можешь увидеть корни, истоки. И, например, обида другого человека больше не станет твоей проблемой, твоей обидой, а обнажит страдание этого человека, его боль. И тогда однажды ты обнаруживаешь себя настолько большим, бескрайним, что окажешься способен вместить, принять страдание другого человека, растворить его.
Подобно тому, как пламя огня, сколько бы тяжелых и кривых бревен ни бросали в него, остается невесомым и сияющим, так и твое бдительное искреннее присутствие остается истинным, прозрачным , ненапряженным.
…И если мы решим объяснить себе свою гордую обособленную напряженность тем, что мол «вон вокруг всего сколько, не до благодати»… то пусть мы вспомним, что большое пламя начинается с искры. Больше того – оно может становиться сильнее, ярче, оно может становиться способным сжигать дотла, растворять в своем пламени боль других.
И если мы хотим что-то изменить, начинать надо с себя. В любом случае, пламя рождается не абстрактным, пусть и самым огромным и красиво поданным хотением, а искрой. Маленькой. Едва заметной. Настоящей. nagaya.livejournal.com/222302.html?style=mine

---

обалденные мне комменты приходят, вот что.

---

Акуле сложнее постичь свою природу. Ею движет необъяснимая для нее и такая необходимая жажда. Но мы – не акулы.

nagaya.livejournal.com/222302.html?style=mine

---

Срочно!!!2-х к.кв. Демакова 17,1-ый этаж (высокий), пластиковые окна, большая застекленная лоджия, ламинат, телефон,с\\у раздельный, планировка- СУПЕР!!!Ремонт. Цена - 2550 т.руб. - 10.02.2010

Арсен, похоже, ту квартиру до сих пор продают)

---

Нашла, по-видимому, интересное.

Фильмы Умиды Ахмедовой и Олега Карпова на торрентсах
"Жить и жить в Фергане"
"Суннатуй" (обрезание мальчиков)
"Женщины и мужчины в обрядах и ритуалах" (традиции узбекских свадеб в разных городах республики)
"Жить и умереть в Самарканде"

здесь можно помотреть онлайн "Бремя девственности"

Умиду сейчас судят в Ташкенте за "оскорбление традиции народов Узбекистана"

"Экспертное заключение": Творчество Умиды Ахмедовой "оскорбило традиции народов Узбекистана"

Дело Умиды Ахмедовой, талантливого ташкентского фотографа-документалиста и кинооператора (первой женщины-кинооператора в Узбекистане), обвиненной в «клевете» и «оскорблении» узбекского народа, близится к завершающему этапу. 13 января 2010 года её ознакомили с заключением (полный текст здесь) группы «экспертов» относительно ее кино- и фоторабот. В Узбекистане это - первый случай, когда документалиста собираются судить за его фильмы и фотографии, причем, снятые не на политические, а на социально-этнографические темы.

www.miradox.ru/news/delo-umidy-akhmedovoi-prodo...

---

"Чих"

Кто-то негромко чихнул. Я на автомате сказал:
- Будьте здоровы!
- Спасибочко… - ответили мне. Полежав еще немного, я почти проснулся и стал вспоминать. Нет, дверь я закрыл на засов. И не пил вчера даже пива.
- Это не Бзик, это я! – обидчиво произнес тот же голос.
- Кто это – я? Ночной разговор почему-то меня не беспокоил.
- Кто, кто… Хозяин здешних мест. Вот кто!
- Ну, тогда покажись, раз хозяин.

На низкий край кровати, кряхтя и сопя, вскарабкался махонький коренастый мужичок и уселся ко мне вполоборота, свесив с кровати короткие ножки. Что-то среднее между домовенком Кузей из мультика и Шеврикукой.
- Какого ждут - я такой и прихожу.
- А я тебя, выходит, ждал?
- Ждал – не ждал, а третью ночь ночуешь и стучишь-гремишь тут как хозяин. Пора познакомиться. Да и чувствую я, что ты как-то растерялся.

- Правильно чувствуешь. Под пятьдесят лет первый раз начал жить один. То родители, то одна семья, то вторая. Это как зверя в пожилом возрасте первый раз выпустить из клетки в лес. Он не побежит на волю, а прижмется к родной решетке, только теперь уже с другой стороны.
- А мы всегда правильно чувствуем! Ты, главное, не бзди!
- «Мы»… Я думал, это сказки. Ты ж про меня всё знаешь. Сам бы и представился по полной программе.
- Всё – не всё, но кое-что знаю. Сказки, говоришь? И сказки тоже. Сказка – это когда люди не верят. « Мы рождены, чтоб сказку сделать былью»… Помнишь такую? Почти про нас песня.
- А звать-то тебя как?

- Меня звать не надо. Я сам прихожу. А величать меня – как хочешь. Хоть чугунком назови, только в печку не ставь. Но, лучше уважительно. Это я тебе по-свойски говорю, чтоб потом обид и недоразумений не было.
- Кузя, так ты уже не мальчик. Шеврикука был такой уже. Может просто – Кука?
- Ага, Бяка! Ну, что за люди? Ни ума, ни фантазии! Ты погляди на меня, какой же я Кука?! Он встал на кровати, смешно упёр калачиком руки в боки и отставил ножку.
- Ладно, ладно. Может Чих?

- Хоть бы и Чих! Всё не Кука. А то, почти матерно обозвал. Чих – так Чих. По-русски, по-нашему. Уговорил, но мог бы и посолиднее придумать.
- Ну, на Илью Муромца ты не тянешь.
- А тебе сразу надо Илью Муромца? Учти, ты не один ехидничать умеешь. И он опять присел на краешке в прежней позе. Потом закинул одну ножку на другую и чинно, как фотомодель, положил ладошки с короткими толстыми пальчиками себе на коленку.
- Учту. Обязательно учту. Только не обижайся! Я ж первый раз такое чудо вижу. После этих слов мой собеседник распрямил спинку, приподнял курносый нос и приосанился.

- Ты мне лучше скажи: ты один во всём доме командуешь? Это же больше 100 квартир!
- Ой! Напугал. Конечно один. Да и 100 квартир – это не много. Бывает больше.
- Послушай, Чих. А вот на дачах тоже ваши ребята есть?
- Ну, дачи.… Если на них живет народ, да не одно поколение, тогда могут быть. А если просто наезжают от случая к случаю – чего нам тогда там делать? Ворон считать?
- Я что спрашиваю – вот вчера был у Сереги на даче: домик неслабый, банька хорошая, пчелки, даже виноград растёт!
- Вот, ежели пчелки – то всенепременно есть! Без нас кто же за пчелками присмотреть поможет? За ними же уход, знаешь какой, нужен. Опять же медок у них.… И Чих задумчиво закатил глаза. – И банька! Я люблю погреть косточки.

- Так может того? Соловья баснями не кормят!
- Ты это брось! Я на работе ни-ни. Я ж так зашел, познакомиться. Посмотреть, предупредить. Я ж тебя хотел предупредить – ты второго дня шуруп в ванной закручивал. Так он завтра выпадет и зеркало твоё того, а это плохая примета. Я ж не буду за тебя гайки крутить! Ну ладно. Мне пора, куча дел еще. Рад был познакомиться. И не парь себе голову. Всё устаканится.
- Спасибо, и я рад. Заходи почаще. Мне тебя о многом спытать надо. Опять же не так одиноко. И по хозяйству еще что-нибудь подскажешь.
- Ладно, зайду. Так же сопя, он слез с кровати и вразвалочку пошел в темный угол. Легкий сон моментально накрыл меня уютным одеялом.

Утром этот ночной разговор забылся бы точно за всякими заботами и делами, если бы я не попробовал рукой зеркало на стене. Прикручивал сам, победитовое сверло плохо шло в старый бетон, и я засунул только половину пластмассового дюбеля и решил, что и так удержится. Зеркало под моей рукой плавно начало съезжать, и я успел его поймать, прижав к стене. Тут-то я вспомнил нашу беседу во всех подробностях. А думал, приснилось. Должен буду!

Пару ночей спал без задних ног: то новоселье справляли и насправлялись. Отполировали водку пивом, и под утро можно было не просыпаться или просто выпасть с балкона 3 этажа. Потом поехал поправлять здоровье в баню к Валерке. И конечно поправили. Стало еще тяжелее. Организм уперся всеми фибрами души как упрямый осел, залег на кровать и объявил забастовку. Я его тешил импортным аспирином, витаминками, соками и чаем. К ночи помои отхлынули от мозгов, и появилось слабое желание чего-нибудь пожевать. Направился на кухню и собрался, уже было включить свет, как услышал знакомый голос:
- Не зажигай. Не любим мы этого. И так всё хорошо видно. Из-за стола в углу на табурете торчала кудлатая голова. – Я тебе поправиться тут немножко принёс. Совсем ты себя не бережешь. А так нельзя!
- Не! Я пить не буду!
- А кто сказал «Пить»? Там в холодильнике рассол. Первое дело – с бодуна.

Действительно, в холодильнике стояла почти полная литровая банка с помидорным рассолом. Я представил себе его вкус, и пересохшая душа сказала мне несколько неласковых бранных слов, пеняя на мою медлительность.
- Всё не пей сразу. Оставь чуток на потом.
Светлая божественная жидкость резкой росой с пузырчиками, как у газировки, запахами и вкусом хрена, смородишного листа, чесночка и еще каких-то травок, омыла вздрагивающую и ойкающую от удовольствия измученную душу.

- Ой, благодетель.… Это не рассол. Это живая вода! Внутри дурь хлопьями выпадала в осадок, кружась как осенние листья. От удовольствия я закрыл глаза, продолжая ощущать во рту прекрасный оживляющий вкус. И не шевелился. Казалось, стоит резко наклонить голову или встать, и опять начнутся качели из холодного дерьма в горячее. А так я находился между небом и землёй. Главное, не чувствовал своего измученного тела и оскверненной души.
- Ну, что? Полегчало? Поставь-ка кипяточку, я тут еще своего чайку принес. С земляникой лесной, богородской травой и липовым цветом. Щас хлебнешь, пропотеешь и человеком станешь. Чих вытащил откуда-то похожий на кисет, перевязанный маленький мешочек из цветастой тряпочки.

Я плеснул в чайник воды, включил и побрёл в комнату за халатом. Не гоже встречать гостя в трусах. Когда вернулся на кухню, на столе стояла вазочка со смородишным вареньем, пакет с маленькими сушками и накрытый полотенцем заварочный чайник от которого шел дивный аромат.
- Ты всех так привечаешь?
- Вот уйду и не вернусь! Будешь знать, как ёрничать.
- Прости, я не хотел обидеть. Не пойму – почему именно ко мне ты так благоволишь?
- У людей могут быть симпатии и антипатии. А мы чем хуже?

Чих по-хозяйски начал разливать подошедший чаёк. Короткие ножки по-детски болтались в воздухе, а над столом едва виднелась голова.
- Щас… Я принес из комнаты картонную коробку с книжками, оставшуюся неразобранной после недавнего переезда и подложил под Чиха. Он немного поёрзал, устраиваясь удобнее, потом закинул ножку на ножку, отлил из чашки в блюдце чаю, смешно-солидно швыркнул через край и сказал:
- Ну, рассказывай!
- А чего рассказывать? Ты и так, наверное, сам всё знаешь.
- Тааак… Я пришел к нему в тяжелую минуту поддержать морально и физически, а он со мной разговаривать не желает! Так я могу уйти, запросто! Чих демонстративно отставил от себя недопитое блюдце, отодвинул чашку и стал оглядываться с высокой сидушки, намереваясь слезть.
- Погоди, не обижайся. Ты мне лучше посоветуй,… Что мне надо было советовать, я сам еще не знал, но нервный порыв моего собеседника погасил. Он перестал глядеть себе под ноги и заинтересованно посмотрел на меня.

- Посмотрите, люди добрые! И как Людмила Зыкина плавно развел ручками. Захотелось обернуться и поискать этих добрых людей. - Он полдня дремлет и помирает с похмелья, а как только стало полегче, так ему и рассказывать уже нечего! Ну, народ… последнее слово он бормотал уже себе под нос, устраиваясь опять поудобнее. – Чего тебе посоветовать-то?
- Да вот, моль одолела. Разлеталась. А у меня в шкафу вещи ценные. Сожрет ведь и спасибо не скажет. Что делать? Моль я, правда, на днях видел и похвалил себя за находчивость.
- Ценные, говоришь? Ценные сожрет. Обязательно сожрет. Любит она это дело. Ей же тоже детишек кормить надо. А делов тут всего-ничего! Раньше корки апельсиновые да мандариновые по шкафам и полкам раскладывали. Дух знаешь, какой приятный был? А сейчас все цитрусовые мудагенные и дух уже не тот. Вот она, моль-то, и жирует!

Что такое «мудагенные» я не знал, но понял, что нехорошие. А Чих тоном преподавателя теории вероятности продолжал:
- Завели моду, понимаешь, раскладывать какие-то вонючки химические по шкафам и еще прыскать отравой! У меня потом аллергия на эту гадость началась. Чихаю сильно. Тебе чайку подлить? Ты на чай-то налегай, тебе кишочки и мозги надо прополоскать в сей живой воде. И добавил на полтона тише: Хотя с мозгами, похоже, уже поздно…

Я миролюбиво проглотил эту подначку, допил последний глоток из чашки и пододвинул ее Чиху. Он оценил мое терпение, наполнил чашку, подмолодил заварку кипятком и заботливо укрыл заварочный чайник махровым кухонным полотенцем.
- Я слово заветное скажу, и моль уйдет. И корочек настоящих принесу, положишь там-сям по шкафу.
- Так если слово скажешь, корочки-то зачем?
- А как же! Моль, она ведь тоже уважения требует. Так, все слова начнут говорить, куда ей тогда деваться? У нее от вашей химии и так уже изжога. А тут настоящие корочки! Она тогда со всем уважением.… Сам понимаешь!
Я понимал слабо, но головой закивал с видом знатока мольной диеты. Хрустя сушками, мы пошвыркали ароматного чаю из блюдец и по-домашнему, из баночки, по очереди таскали смородишное варенье. Душистое и не приторное, оно дрожало на ложке ярким студнем и медленно таяло во рту.

- Ну, рассказывай, как живешь? Повторил свой вопрос Чих. Я неторопясь допил вторую чашку, подвинул ее разливальщику за новой порцией и только после этого ответил:
- Как живу? Да, никак! День прошел – и, слава богу! Хвастать не чем. Болото какое-то.
- Это все, потому что болтаешься в проруби, как не знаю кто! Столько дел, а у него болото! Раковина на соплях держится, коробки не все разобрал, пыль из углов не вымываешь, ботинки непочищенные на полку поставил! Чем же тут хвастать? Столько дел, а ты то в один ящик глаза пялишь, то в другой. Я понимаю, книжки бы читал! Я сам люблю почитать, у меня знаешь, какая библиотека?! Дак нет! Только откроет, и уже захрапел. А свет за тобой кто выключать будет? И ткнул в мою сторону коротким пухлым пальчиком.

У меня создалось впечатление, что Чих заготовил эту гневную речь заранее. Но, посмотрев на его горящие глаза, я понял, что думал не правильно.
Я уже пытался вникать в природу появления моего забавного гостя. То-то и оно, что пытался. И не вник! И не хочу вникать. А что тут вникать? У каждого своя судьба и каждый появляется там и в то время, которое ему этой самой Судьбой и предначертано.

Вот Чих, солидный мужичок при делах. Старается, помогает и как видно, не мне одному. И хочется ему поговорить, собеседник нужен. Скорее, слушатель. А тебе разве не нужен? Я уговорил себя «на раз». Конечно, нужен. Сейчас это большая редкость! Все хотят говорить, рассказывать и считают, что вещают что-то оригинальное и поэтому их должны слушать. А сами несут несусветную чепуху. Как глухарь на току, ей богу! Такое впечатление, что люди не успевают подумать, что хотят сказать и словесный понос проходит у них навылет легко и безболезненно. Да и сами разговоры стали узкоспециальные: сколько, почём. И никто не спрашивает: «А зачем?». И уже все знают «Что делать», но даже приблизительно не догадываются – как жить?

Понятно, что богаче. А как? Как, как.… Еще богаче, вот как! И становится грустно. Услышишь стук, встрепенешься радостно – кто-то стучится в наши сердца! Заполошно выскакиваешь наружу, а там кладоискатели-гробокопатели простукивают стены, крышу, пол, потолок в поисках кем-то, но не ими зарытых сокровищ.

А такое богатство как общение? Мы же забыли, как это: разговор при свечах, глаза в глаза и о чувствах, а не о долларах. И погладить собеседника по плечу, чтобы он понял, что его понимают и сочувствуют, а не проверяют на ощупь новый костюм.

И мчатся люди, бредут-бегут, уткнувшись себе под ноги, боясь споткнуться и упасть. Не видят и не хотят замечать, что листва на верхушках кленов уже пожелтела, что у детей и собак стали грустные глаза оттого, что их стали реже замечать, но пока еще кормят и пусть скажут спасибо. А спасибо они сказать не успевают. И в спину как-то не очень хочется говорить благодарности. Потому и носят они свои вопросы в себе, пока не научатся наяривать джойстиками в виртуальном мире, где рисованные дебилы крошат всех налево и направо без разбора. И заползают в дальние пыльные закоулки наших пристанищ в страхе, чтобы не оттоптали лапы и хвосты, с тоской в глазах вспоминая давно прошедшие мгновения обоюдной беспричинной радости. Может же радость быть без причины! Просто оттого что хорошо вдвоем.

И что самое смешное – хорошо бывает вдвоем не только когда весело. Погрустить и даже помолчать с хорошим человеком (а уж с собакой и подавно), разве это не здорово? Забрести в уставший промозглый осенний лес, загребая ногами листья. Почувствовать нежный свежий запах, укладывающихся на зиму, деревьев. Поднять воротник и засунуть поглубже руки в карманы. Дотронуться губами до прохладной щеки и вдохнуть аромат волос, настоянный на сосновых иголках и шелесте прячущегося в верхушках деревьев, ветра. Собрать в ладони холодные тонкие пальцы и попытаться их растереть…

Может оно и грустно. Только грустить не надо. Что-то надоело грустить. Хочется радости. Я уже не говорю о счастье. Но, как только изладят мне машину - сразу дерну на Алтай. "Потэда" меня и видели! Как говорит знакомый алтаец. Вчера шел под моросящим дождем и очень явственно представил кедрач за Семинским перевалом. Как там тихо и хорошо в такую погоду. Ветер не может свалить за тобой в распадок, путается своими лохмами в деревах и устало затихает старой псиной у самых ног.

А с неба вот так же моросит, но если остановиться и прислушаться, то этот шелест и шорох дождя врастает в тебя. Впитываешь пелену дождя и обрывки тумана, цепляющиеся за скалки, в свою иссохшую душу.
Взгляд не рыщет в поисках чего-то, а ложится пузырями покрывала в матрицах памяти навсегда. Ни стрелять, ни шуметь, даже разговаривать не хочется. Тишина там к месту и ко времени. В организме идут какие-то необычные процессы: можно полдня не есть и не хочется. Когда мечешься как бильярдный шар по городу, то часа через 3-4 уже ищешь какую-нибудь харчевню. А здесь пробродил весь божий день один по лесу, отмахал кучу верст и ничего. Голод и усталость появляются только когда начинаешь думать о жарком костре и кипящем котелке на нем. О ждущих тебя друзьях. Они уступят тебе самое уютное место перед огнем, накроют промокшие плечи сухой теплой курткой, нальют духмяного чаю в железную кружку и затихнут в ожидании твоего рассказа.

Когда человека никто не ждёт, он становится лишним. Ненужным. Вот тогда точно - печально и грустно.
- Ну вот! И полегчало. Давай, давай, пока не расплескал, залазь в своё прокрустово ложе и запиши. А то опять забудешь. Прошло твое похмелье и хватит дурковать! Раз мысли светлые повылазили, значит, дело пошло на поправку. Садись, пиши, а я пойду. У меня тоже дел не в проворот. Чих нагнулся под стол с табуретки, словно хотел достать упавшую ложку, и исчез. А я побежал за компьютер.

Дни, люди, события, проблемы промелькнули калейдоскопом, упали в тину, и ряска сомкнулась над ними, успокоенными кругами на поверхности времени. От Чиха не было никаких вестей. Да и кто бы мог их передать? Житьё, как вагонетка, постукивая на стыках, катило день за днем по стальным рельсам обыденности, и не было минутки подумать о моём добром хозяине. И только иногда, очень редко, укладываясь на боковую, мелькало в голове шальной мыслью воспоминание о Чихе.

Всё забывается. И радость и боль. Осталась только очень четкая уверенность, что я под присмотром добрых и заботливых глаз. Шурупы прочно вкручивались в стену. Тарелки падали на пол и оставались целы. Вода не подтекала из кранов и сливного бачка.

Только ночью по темным углам мелькала неуловимая тень, да кто-то чихал и чертыхался по пыльным углам, когда я долго не пылесосил. Я чувствовал, что рядом есть родное существо, готовое прийти на помощь, когда она мне понадобится. Это чувство грело и не напрягало. И я тщательнее закрывал двери в подъезд, обходил по неудобным углам посаженные на клумбах цветы, грозил сурово пальцем детишкам, бросающим фантики от резинки на дорожки перед домом, потому что пытался хоть чем-то ответить на заботу обо мне. В шкафчике на стене хранились зачерствевшие сушки, которые я не любил, но держал для дорогого гостя. Пару раз обновлял, но потом успокоился. Звать было стыдно. Вроде бы всё устаканилось, встало по своим местам и не хотелось беспокоить без причины. Такая щепетильность была для меня внове.

Но, открывая дверь и входя в пустую тёмную квартиру, так иногда хочется услышать знакомый чих и ворчливое:
- Спасибочко…
Спасибо тебе, мой маленький и мудрый Чих. Большое человеческое Спасибо.

31 августа 2004 года

"Визит второй".

- Аааапчхи! И сердито-ворчливое бормотанье. Дома никого не было, я встал и пошел в кухню на этот звук.

На табурете сидел мой старый знакомый Чих. Закинув одну короткую ножку на другую, он отвернулся к окну, словно его заинтересовали события на улице. Хотя увидеть он мог в лучшем случае подоконник перед своим курносым носом. Вся его коротенькая, крепко сбитая фигурка выражала скуку и безразличие. «Так. Мимо проходил, присел отдохнуть».

- Привет, Чих! Давно ты у меня не бывал.
- Здравствуйте вам. Почему не заходил? Заходил. Посмотрел. Проверил. Кажись, всё в порядке. Вот я и не стал беспокоить. Теперь у тебя хозяйка в доме, так что во мне нужды меньше. А скоро и совсем не до меня будет... Если бы он надул сейчас пухлые губки, я бы совсем не удивился.

- Неправда твоя. Ты меня не беспокоишь, а только помогаешь и радуешь. Жалко, что жены нет дома, а то бы я вас с ней познакомил. Она очень хотела.
- А что меня знакомить? Я не невеста на выданье. Надо будет, я и сам смогу познакомиться. Ворчал, но по добродушному взгляду было видно, что отходит. – А что, она поверила, что я есть? И прищуренный вопросительный взгляд исподлобья.

- Как не поверить? Конечно, поверила! И не только она одна. Я ж про тебя в книжке написал. Многие поверили.
- Это точно. Мой гость приосанился и разгладил небольшую бородку лопатой. - Теперь приходиться ходить и озираться. Народ стал больно любопытный, всё по темным углам кого-то выискивает. А мы не любим дешевой популярности...
- Это ты зря! Обижаешь... Почему «дешевой популярности»? Ты ж хозяин этих мест. А я так скучал без тебя! Думал, что не придешь больше.
- Думал, думал... А что к тебе ходить? Даже чаю не предложишь!
- Ой, прости великодушно. Это я от радости такой беспамятный стал. Сейчас, я махом чаёк сочиню. У меня и травки алтайские есть.
- А сушки? Сушек к чаю нету?
- Нет, не осталось. Я тебя ждал, специально приготовил. Они долго лежали и зачерствели. Совсем засохли, каменные стали, пришлось выбросить.
- Всё бы вам выбрасывать... А ты не знаешь, что нормальную черствую сушку можно в чае размочить и съесть ее со всем твоим удовольствием?
- Не переживай. Вафли остались.
- Сам ешь свои вафли! Они в зубах застревают и крошки от них потом в бороде. Срам!

Я так и не понял: срам - это крошки в бороде или то, что у меня сушек нет. Выяснять не стал, бодро кинулся к станку. Поставил чайник, засыпал в заварник чаю и по щепотке чабреца, душицы и смородишного листа. Поставил на стол чашки и вазочку с медом.

- И мед, поди, алтайский? Чих приподнял на вазочке крышку и шумно потянул носом. – Да. Таёжный! А вот травку ты хранишь неправильно. Кто ж травку-то в пластмассовых кульках хранит? Надо в жестяные баночки засыпать, тогда дух сохранится долго и вкус.

Налил в чашку себе почти одной заварки, попросил блюдечко. Оттопырив смешно мизинец, Чих шумно швыркал чай из блюдца, прихватывая из вазочки, по-домашнему, ложкой алтайский мед и закусывая вафлями. Крошки и правда, запорошили тут же ему бороду.

- Так, говоришь, в книжке про меня написал?
- Ага. И не только про тебя. Там много всякого-разного.
- Вот бы и уважил старика, подарил бы книжицу со своим вензелем. А то у нас тоже есть некоторые грамотеи. Не поверят ни за что, пока сами не увидят.
- Ах, я балбес! Совсем забыл. Прости, пожалуйста, сейчас мы это дело быстро исправим.

Нахмурив кудлатые брови, Чих прочитал мою подпись и неожиданно застенчиво улыбнулся.
- «Герою моего рассказа – Чиху, с наилучшими пожеланиями от автора»! Ну, уж, сразу и «герою»... А какие такие ты мне желаешь «наилучшие пожелания»? Мне вот стало интересно. Ты ж меня совсем не знаешь.

- Вот и давай поближе познакомимся. И ведь, правда, не знаю. Желать тебе крепкого здоровья? По виду не скажешь, что хворый ты. И не знаю, берут ли тебя какие болезни?
- А ты пожелай! С тебя не убудет, а мне приятно. Вот раньше говорили: «Многая лета!»
- Опять же не знаю, желать тебе счастья в личной жизни? Женатый ты или нет? Есть ли детишки, и если есть то много ли?
- Личная жизнь – всяко имеется. Ты, главное, пожелай. А дальше я сам уже разберусь. Вот народ пошел... Добра пожелать жалеет. И по всему видать было, что говорит он беззлобно, подначивает и кокетничает.

- Хорошо, давай перепишу пожелания. Я протянул руку за книжкой, лежащей на уголке стола возле Чиха.
- Оставь. И такая сойдёт. Только следующий раз не жалей. Желай каждому всё, что он заслужил.
Хозяйку твою видел. Справная женщина. Красавица! И правильно делаете, что ребятенка заводите. Нельзя в семье без детей. То не семья будет, а так... Общежитие.
И горько сплюнул себе под ноги. - Ты окошко-то на зиму не забудь заделать. Или вовсе поменяй. Хоть и не люблю я пластиковые окна и жалезныя двери! (Он так и сказал «жалезныя»). Но, сквозняки для дитя – последнее дело!
И кто будет, уже знаете?

- Да. Не утерпели. Дочка будет. Варварой назовем.
- Правильное имя. Наше, русское. А что дочка – это здорово! Ласки в семье станет больше. Хотя, что я тебе рассказываю? Сам знаешь.
- А давай мы с тобой по писярику хлопнем, а, Чих? Чтобы всё нормально было.
- Дык, нельзя мне. Я ж на работе.
- Двум здоровым мужикам 50 граммов самогона даже на работе не повредят.
- Самогон, говоришь? Самогон я уважаю. Если, опять же на травках, да на кедровом орехе.
- За хозяйку. Чтоб всё у нее нормально прошло, а то боится она.
- За хозяйку хлопну. Дело ей великое предстоит. Новую жизнь создать – это тебе не дом построить или сад посадить! И передай ей, чтоб не боялась. Всё нормально будет. Я точно знаю. Мы этому обучены, чтобы знать, что там будет, впереди.

- А мне сказать можешь, что у меня впереди будет?
- Тебе нет. Нельзя. Тебе скажи, что всё будет хорошо – ты и успокоишься и ножки свесишь. Будешь ждать, когда к тебе это самое «хорошо» на тарелочке с голубой каемочкой принесут. Скажи – плохо, то же самое. Зачем, мол, что-то делать, барахтаться, когда всё одно плохо станет? Нет, не скажу. Живи по совести и получишь то, что заслужил. Не больше и не меньше.

- Ну, за хозяйку!
- Жалко, если она тебя опять не увидит. Расстроится.
- Передай, пусть не расстраивается. Какие наши годы?! А самогончик хорош. Правильный самогончик.
Чих утёр усы, огладил бороду, крякнул и исчез.

12 июня 2007 года

автор - Виктор Шарнин aka big

---

гороскоп. прямо про меня-про меня. в точку. блин

«Вы достаточно мудры, чтобы каждый день искать смысл жизни» (К. Робин)
www.liveinternet.ru/community/3080659/post11977...